Мы сели за стол, капитан начал рассказывать: - Я с молодых лет служил в армии, а не в гарнизоне; знал службу и любим был начальством как исправный прапорщик. Но лета были молодые, приятели тоже; я,по несчастью, и приучился пить, да под конец так, что открылась и запойная болезнь; когда не пью, то исправный офицер, а как закурю, то недель шесть в лежку. Долго терпели меня; наконец, за грубости шефу, сделанные в пьяном виде, разжаловали меня в солдаты на три года, с перемещением в гарнизон; а если не исправлюсь и не брошу пить, то угрожали Строжайшим наказанием. В сем несчастном состоянии я сколько ни старался воздержаться и сколько от сего ни лечился, никак не мог покинуть моей страсти, а потому и хотели переместить меня в арестантские уже роты. Услышав сие, не знал я, что с собою делать. В одно время я с раздумьем сидел в казармах. Вдруг вошел к нам какой-то монах с книжкой для сбора на церковь. Кто что мог - подали. Он, подошедши ко мне, спросил: «Что ты такой печальный?»

Я, разговорившись с ним, пересказал мое горе; монах, сочувствуя моему положению, начал: - Точно то же было с моим родным братом, и вот что ему помогло: его духовный отец дал ему Евангелие да и накрепко приказал, чтобы он, когда захочет вина, то нимало не медля прочел бы главу из Евангелия; если и опять захочет, то и опять читал бы следующую главу. Брат мой стал так поступать, и в непродолжительном времени страсть к питию в нем исчезла, и теперь вот уже пятнадцать лет капли хмельного не берет в рот. Поступай-ка и ты так, увидишь пользу. У меня есть Евангелие, пожалуй, я принесу тебе. Выслушав это, я сказал ему:

- Где же помочь твоему Евангелию, когда ни какие старания мои, ни лекарственные пособия не могли удержать меня? - Я сказал сие так, потому, что никогда не читывал Евангелия.

- Не говори этого, - возразил монах, - уверяю тебя, что будет польза. На другой день действительно монах принес мне вот это Евангелие. Я раскрыл его, посмотрел, почитал да и говорю: - Не возьму я его; тут ничего не поймешь; да и печать церковную читать я не привык.

Монах продолжал убеждать меня, что в самых словах Евангелия есть благодатная сила; ибо писано в нем то, что Сам Бог говорил. Нужды нет, что не понимаешь, токмо читай прилежно. Один святой сказал: если ты слова Божия не понимаешь, так бесы понимают, что ты читаешь, и трепещут; а ведь страсть пьянственная непременно по возбуждению бесов. Да вот тебе еще скажу: Иоанн Златоуст пишет, что даже та самая храмина, в которой хранится Евангелие, устрашает духов тьмы и бывает неудобь приступна для их козней. Я, помню, что-то дал оному монаху, взял у него сие Евангелие да и положил его в сундучок с прочими моими вещами и забыл про него. Спустя несколько времени пришло мне запить, смерть захотелось вина, и я поскорее отпер сундучок, чтобы достать деньги и бежать в корчму. Первое попалось мне в глаза Евангелие, и я вспомнил живо все то, что говорил мне монах, развернул и начал читать сначала 1-ю главу Матфея. Прочитавши ее до конца, именно ничего не понял; да и вспомнил, что монах говорил: нужды нет, что не понимаешь, только читай прилежно. Дай, думаю, прочту другую главу; прочел, и стало понятнее. Дай же и третью; как только ее начал, вдруг звонок в казарме: к местам на койки. Следовательно, уже идти за ворота было нельзя; так я и остался.

Вставши поутру и расположившись идти за вином, подумал: прочту главу из Евангелия, что будет? Прочел и не пошел. Опять захотелось вина; я еще стал читать, и сделалось легче. Это меня ободрило; и при каждом побуждении к вину я стал читать по главе из Евангелия. Что дальше, то все было легче; наконец, как только окончил всех четырех евангелистов, то и страсть к питию совершенно прошла и сделалось к ней омерзение. И вот, ровно двадцать лет я совершенно не употребляю никакого хмельного напитка.

Все удивлялись такой во мне перемене; по прошествии трех лет опять возвели меня в офицерский чин, а потом в следующие чины и наконец сделали меня командиром. Я женился, жена попалась добрая, нажили состояние и теперь, слава Богу, живем да бедным помогаем, по силе мочи странных принимаем. Вот уже и сын у меня офицером и хороший парень.

Слушай же, с тех пор, как я исцелился от запоя, дал себе клятву: каждый день во всю мою жизнь читать Евангелие, по целому евангелисту в сутки, невзирая ни на какие препятствия. Так теперь и поступаю. Если очень много бывает дела по должности и утомлюсь очень сильно, то вечером, легши, заставлю прочесть надо мною целого евангелиста жену мою или сына моего, и так неупустительно выполняю сие мое правило. В благодарность и во славу Божию я это Евангелие оправил в чистое серебро и ношу всегда на груди моей. Со сладостию я выслушал сии речи капитана да и сказал ему:

- Такой же пример видел и я: в нашем селе на фабрике один мастеровой был очень искусный в своем деле, добрый и дорогой мастер; но, по несча-стию, тоже запивал, да и часто. Один богобояз-ненный человек посоветовал ему, чтобы он, когда захочется ему вина, проговаривал по 33 Иисусовых молитвы в честь Пресвятой Троицы и по числу тридцатитрехлетней земной жизни Иисуса Христа. Мастеровой послушался, стал это исполнять и вскоре совершенно кинул пить. Да еще что - через три года ушел в монастырь. - А что выше, - спросил капитан, - Иисусова молитва или Евангелие?

- Все одно и то же, - отвечал я, - что Евангелие, что Иисусова молитва, ибо Божественное имя Иисуса Христа заключает в себе все евангельские истины. Святые отцы говорят, что Иисусова молитва есть сокращение всего Евангелия...